Щас такой ужас видела. Лающего человеческого ребенка. Прямо во дворе под собственным окном.
Ребенок вполне человеческий, лет шести-семи, девочкового типа, в штанишках и кофточке… Обычный такой ребенок. И этот ребенок стоял, уцепившись ручками за прутья школьного забора, за которым гулял хозяин и его овчарка и, просунув щеки между прутьями, лаял на овчарку. А может на хозяина. Сложно сказать.
А мама ребенка стояла поодаль и смотрела на этот ужас и молчала.
А овчарке вообще все было фиолетово, она носилась с палкой в зубах и не хотела отдавать свое сокровище хозяину.
А девочка все лаяла и лаяла на овчарку. Причем не звонким заливистым девичьим лаем, а каким-то страшным басом с подрыкиванием. Как издыхающий от бронхита волкодав.
Ужас, просто ужас!
Ребенок вполне человеческий, лет шести-семи, девочкового типа, в штанишках и кофточке… Обычный такой ребенок. И этот ребенок стоял, уцепившись ручками за прутья школьного забора, за которым гулял хозяин и его овчарка и, просунув щеки между прутьями, лаял на овчарку. А может на хозяина. Сложно сказать.
А мама ребенка стояла поодаль и смотрела на этот ужас и молчала.
А овчарке вообще все было фиолетово, она носилась с палкой в зубах и не хотела отдавать свое сокровище хозяину.
А девочка все лаяла и лаяла на овчарку. Причем не звонким заливистым девичьим лаем, а каким-то страшным басом с подрыкиванием. Как издыхающий от бронхита волкодав.
Ужас, просто ужас!